📜 Пролог
Зима 2012 года. Чернобыльская Зона Отчуждения
Снег ложился на выжженную землю, словно молчаливое прощение за всё, что здесь когда-то произошло. Белые хлопья покрывали ржавые остовы машин, проваленные крыши домов и искорёженные заборы, заполняя каждый уголок этой мёртвой земли. В воздухе висела тишина, такая густая и вязкая, что казалось, будто сама реальность здесь застывает под её тяжестью.
День в Зоне начинался серым рассветом, когда призрачный свет просачивался сквозь тяжёлые облака. Мёртвые деревья протягивали к небу свои обледеневшие ветви, словно тщетно пытаясь поймать хотя бы остатки тепла. Порывы ледяного ветра гнали по пустым улицам клочья старых газет, выцветших листовок и куски проволоки, оставшиеся от давно забытых баррикад.
Когда-то здесь кипела жизнь. Дети бегали по дворам, заводы гудели от звона металла, работяги торопились на смены, а старики сидели на лавочках, обсуждая последние новости. Теперь всё это исчезло, растворилось, осталось только эхо. Лишь редкие шаги сталкеров и потрескивание аномалий нарушали безмолвие, ставшее неотъемлемой частью Зоны.
К 2012 году южные окраины Чернобыльской Зоны Отчуждения претерпели изменения. Время словно смягчило их. Аномалии здесь начали исчезать, словно Зона втягивала свои щупальца обратно, чтобы сосредоточиться на чём-то более важном. Опасные твари стали редкостью: большинство мутантов переместились вглубь, к загадочным северным территориям, где, по слухам, происходили вещи, неподвластные разуму.
На этом фоне люди снова потянулись к Зоне. Те, кто искал возможности, кто хотел наживы или просто не имел места в нормальном мире. Они приходили группами, ночевали в разрушенных домах, строили примитивные лагеря и вели тихую войну друг с другом и с самой Зоной за право остаться в живых.
На Кордоне, недалеко от старого КПП, обосновалась одна из таких групп. Они отличались от прочих — их объединяла не идея свободы или романтика приключений, а чистый расчёт. Люди, привыкшие к чёрному рынку, контрабанде и грязным сделкам. Со временем они наладили связи с оставшимися в Зоне торговцами и поставщиками, создав свой собственный микромир сделок, договорённостей и кровавых долгов. Позже их стали называть "Торговым Синдикатом" — организацией, чья тень быстро распространилась по южным окраинам.
Тем временем правительство Украины медленно, но верно сворачивало своё присутствие в Зоне. Солдаты паковали снаряжение, списывали технику, грузовики растягивались длинными колоннами по вымершим трассам. Было очевидно: государство сдаёт позиции. Оно больше не хотело тратить ресурсы на призрак прошлого, когда настоящие проблемы подступали всё ближе к границам.
Впрочем, не всех вывели. На Кордоне осталась небольшая группа военных — остатки былой мощи. Их задачей было сохранять хоть какую-то видимость порядка: патрулировать окрестности, проверять документы у сталкеров, следить за границами Зоны. Но в отсутствии строгого надзора и с ухудшающимся снабжением эти солдаты быстро превратились в ещё одну часть нового мира — мира, где всё имело цену, а честь и долг уступали место жадности.
Пока армейцы торговали пропусками, оружием и информацией, Зона бурлила. Поток сталкеров увеличивался с каждым месяцем, как река, пробивающая себе путь через плотину. Среди них были разные: от отчаявшихся искателей удачи до бывших учёных, потерявших всё и искавших в Зоне второй шанс. Незарегистрированные лица заполнили заброшенные деревни, леса и промзоны, прячась от глаз тех, кто ещё пытался навести порядок.
Старые заводы превращались в крепости. Брошенные фермы становились базами. Отчуждение больше не пугало — оно привлекало. Где-то в глубине, в тёмных зонах, ходили слухи о неизведанных богатствах, о странных объектах, обладающих невероятной силой. Эти рассказы переходили из уст в уста, обрастая подробностями и страхами, пока наконец не начали складываться в легенду.
Легенду о "Сердце Зоны".
Оно манило искателей так, как в древности манили золотоносные реки и затонувшие города. Кто-то говорил, что это — источник бесконечной энергии. Кто-то шептал о древних экспериментах, затерянных в глубинах ЧЗО. А самые безумные утверждали, что Сердце Зоны — это нечто живое, разумное, создающее аномалии и мутантов по своему желанию.
С каждым месяцем атмосфера становилась всё напряжённей. Группы сталкеров объединялись в кланы. Возникали альянсы и кровавые распри. Кто-то искал знания, кто-то — власть, а кто-то — просто способ выжить ещё один день.
Но Зона жила своей жизнью. Она наблюдала. Она ждала. Она готовила что-то новое, неведомое и смертельно опасное для всех, кто осмелился войти в её холодные объятия.
«В 2012 году началась новая эра Зоны.
Эра, когда всё, что казалось невозможным, стало реальностью.
Эра, когда легенды перестали быть просто сказками.»
Эра, когда всё, что казалось невозможным, стало реальностью.
Эра, когда легенды перестали быть просто сказками.»
— из воспоминаний сталкера на южной границе
Глава I. Становление Кордона
На южной окраине Зоны, у старого, изъеденного ржавчиной КПП, жизнь медленно прорастала сквозь трещины запустения. Кордон, некогда считавшийся пограничной линией между цивилизацией и аномальным безумием, постепенно становился пристанищем для тех, кто не имел иного выбора. Для кого-то он был шансом начать заново, для других — последней остановкой на пути в никуда.
Первые обитатели — одиночки, привыкшие к тишине и опасности, — разбивали лагеря в пустующих деревнях. Вбитые доски в оконных проёмах, натянутые между домами проволоки, колючие самодельные ловушки и костры, чадящие в сером мареве, стали частью повседневности. Снег ложился поверх этих укреплений, создавая иллюзию покоя — обманчивую, как и сама Зона.
Старое школьное здание на северной границе Кордона быстро стало его нервным центром. Здесь готовили пищу, торговали оружием, обменивались слухами и схемами обхода минных полей. В подвале, освещённом тусклыми фонарями, возник чёрный рынок, где цена жизни определялась весом артефакта или калибром боеприпаса.
Правил было немного — и все они передавались шёпотом:
• Не доверяй первому встречному.
• Плати за информацию либо золотом, либо кровью.
• Спину прикрывает лишь тот, кто знает, что получит за это выгоду.
• Плати за информацию либо золотом, либо кровью.
• Спину прикрывает лишь тот, кто знает, что получит за это выгоду.
На фоне дефицита и отчаянья вспыхивал спрос на всё: от патронов до бинтов, от консервов до сведений о перемещении военных патрулей. Именно тогда и появились они — люди, которые не гнались за романтикой приключений, а пришли сюда с расчётом. Люди, видевшие в хаосе Зоны рынок, а не трагедию.
Так зародился Торговый Синдикат.
Их база — тёмный подвал бывшего административного здания — скрывалась за полуобрушенной бетонной кладкой. Там действовали свои правила, а нарушение договорённостей часто заканчивалось тихим выстрелом и безымянной могилой за деревней. Вход охраняли молчаливые бойцы с автоматами, а каждое действие внутри — от сделки до казни — было заранее просчитано.
Связи с оставшимися военными, чёрный рынок снаряжения, организация безопасных троп через аномальные зоны — всё это сделало Синдикат главной силой Кордона. Они не захватывали — они скупали. Не подавляли — договаривались. Но цена за их защиту всегда была выше, чем казалось на первый взгляд.
Пустующие дома становились мастерскими, ангары превращались в склады, а каждый уцелевший фельдшер обрастал очередью из раненых. Жизнь кипела — но под ней скрывался лёд. Каждый понимал: мир держится на пороховой бочке, а спусковой крючок — в руках тех, кто сильнее.
Слухи о неком "Сердце Зоны" начали проникать и сюда. Сталкеры, пересекающие Кордон, всё чаще говорили о северных аномалиях, исчезающих отрядах, странных вспышках в ночи и записях с пометками, которые никто не осмеливался расшифровать. Эти истории быстро находили покупателей — Синдикат интересовала каждая крупица знаний о возможной силе, способной изменить расклад. Кордон жил. Дышал. Пульсировал тревогой и азартом. Но с каждым днём граница между прошлым и будущим, между порядком и хаосом, между властью и кровью становилась всё тоньше.
Глава II. Исход военных и падение порядка
Зима 2012 года окутала Чернобыльскую Зону белым саваном. Метель не утихала неделями, заволакивая старые дороги и скрывая под сугробами проволочные заграждения, забытые мины и кости тех, кто не успел покинуть опасные земли. В этой ледяной пустоте начался тихий, почти незаметный исход военных сил. Одна за другой старые базы пустели. Замёрзшие солдаты, кутаясь в шинели и торопясь срываться с мест, грузили ящики с оружием на скрипящие грузовики. Конвои выдвигались по едва различимым дорогам, оставляя в снегу глубокие чёрные колеи, которые ветер вскоре заносил, словно пытаясь стереть любое воспоминание об их присутствии.
Никаких фанфар. Никаких приказов "держать рубежи". Только короткие команды через потрескивающие рации: — Свернуть лагерь. — Оставить охранение до минимального уровня. — Покинуть территорию. На КПП Кордона остались считанные отряды. Их палатки промерзли насквозь, костры горели из мокрых веток, давая больше дыма, чем тепла. Солдаты кутались в одеяла, зная, что подкрепления больше не будет, снабжение прекратилось, а армия медленно забывает о них. С наступлением каждой ночи температура падала ниже двадцати градусов мороза. Слышно было, как трещит от холода старый бетон, как хрустят под сапогами замёрзшие доски. В таком холоде оружие заклинивало чаще, пальцы цепенели, а мысль о дезертирстве всё чаще приходила даже самым преданным бойцам.
Коррупция стала неизбежным спутником выживания. Один мешок сухпайков — за проход через КПП без лишних вопросов. Фляга с топливом — за исправную карту безопасных троп. Пачка старых долларов — за автомат и пару гранат, "случайно" списанных в рапортах. Те, кто вчера ещё носил знаки отличия, сегодня молча принимали грязные деньги, прикрывая глаза на передвижение контрабандистов, сталкеров и авантюристов, валом хлынувших в Зону.
С юга шли целые группы: одиночки, вооружённые до зубов, небольшие банды искателей, бывшие солдаты, которые сбрасывали свои погоны и шли искать удачи в сердце аномалий. Их лица были обветрены холодом, глаза светились отчаянием. Они знали: теперь Зона открыта. Брошенные базы становились их прибежищем. Из замёрзших казарм выдирали доски, разводили костры в старых столовых, устраивали ночлеги в обрушенных ангарах. На обледенелых стенах рисовали метки, предупреждая о своих правах на эти новые территории.
Тем временем Торговый Синдикат только укреплялся. Их люди снаряжали обозы с патронами, зимней одеждой, антизамерзающими составами для техники. У кого были деньги — вооружался. У кого не было — становился добычей для тех, кто сильнее. Кровь, пролитая на замёрзшую землю, превращалась в чёрные звёзды на снегу. Война за ресурсы началась без объявления.
Кордон превращался в странное подобие живого организма: в его сёлах, укрытых снегом, пульсировали лагеря сталкеров и контрабандистов; старые дороги, промёрзшие до самого грунта, снова принимали тяжёлые ботинки и колёса автомобилей. И над всем этим — висела тяжёлая, свинцовая тишина Зоны, перемешанная с завываниями ветра и редкими отголосками выстрелов. Так начиналась настоящая зима в Чернобыльской Зоне Отчуждения. Зима, когда человек стал более опасным, чем любая аномалия.
Глава III. Коррупция и падение порядка на Кордоне
Первые недели после исхода армии из Зоны были странными. Словно сама Зона затаилась, наблюдая, как беззащитной стала её южная граница. Снег метался над опустевшими блокпостами, забивал баррикады и укрывал старые противотанковые ежи тонким, хрустящим покрывалом. Дороги, некогда контролируемые патрулями, превратились в безмолвные тропы, по которым теперь свободно скользили тени — сталкеры, торговцы, мародёры.
Кордон быстро почувствовал запах свободы. И вместе с ней — запах крови и наживы. Военные, оставшиеся на КПП, окончательно сдали позиции. Их действия стали всё более откровенными: каждый груз, проходящий через пост, оплачивался "налогом" — патроны, медикаменты, деньги. Протоколы проверок исчезли. Бумажная власть растворилась в холодном воздухе. Их серые шинели всё ещё грели в стужу, а автоматы на плече внушали страх новичкам, но для местных сталкеров они были не больше, чем ещё одной бандой, требующей свою долю. Бывшие сержанты становились смотрящими над кордонами, договариваясь напрямую с Торговым Синдикатом.
Кто-то пытался сопротивляться. Первые конфликты разгорелись у бывших ферм, где сталкеры устраивали свои базы. Местные "дружины" — сборища бывших охранников и ветеранов — пытались установить свои законы: взимать пошлины, контролировать торговлю, запугивать новых пришельцев. Стычки вспыхивали внезапно и заканчивались быстро. Ночью в метель из темноты вырывались автоматные очереди, утром снег был заплёван бурыми пятнами крови. Трупы оставляли валяться там же — лишний груз никто не хотел тащить.
С каждым днём Кордон делился на зоны влияния. Старую школу заняли сталкеры из "Свободного Ордена" — группы, верящей в свободу Зоны от любых властей. Склады на юге контролировал Торговый Синдикат, превращая их в центр контрабанды. Разваленный завод стал убежищем для вольных охотников — тех, кто добывал артефакты для продажи, не вступая ни в одну из группировок.
Каждое утро по Кордону расходились новые слухи: кого убили ночью, кто сдался, кого взяли в заложники ради выкупа. Судов здесь не было. Законы писались патронами и острыми ножами.
«Протоколы аннулированы. Решения — на месте. Контроль переходит тем, кто может его удержать.»
— записано на обрывке документа у разграбленного блокпоста
Тем временем, погода становилась всё злее. Морозы усиливались, проникая сквозь стенки бараков, сковывая реки толстым панцирем льда. Вьюга скрывала передвижение, и в этой снежной мгле легко было потеряться... или стать мишенью. Отчаяние заставляло людей рисковать. Новички, незнакомые с жестокими правилами Зоны, гибли за пригоршню патронов или за флягу воды. Их скрючившиеся тела находили весной, когда снег начинал таять, обнажая мерзлую правду Зоны.
Коррупция пронизывала всё. Кто платил больше — тот был "прав". Кто носил лучший автомат — тот устанавливал свои законы. КПП Кордона окончательно превратился в рынок: оружие списывалось и продавалось под видом "потерь", медикаменты уходили на сторону за смешные суммы, карты минных полей, составленные ещё инженерами Министерства обороны, перекочевали к сталкерам за ящики водки.
И в этой крошечной, пропахшей гарью, кровью и снегом части Зоны рождался новый порядок — порядок без правил. Пока же все силы были сосредоточены на выживании. Пока ещё не прозвучали первые выстрелы большой войны за Зону. Пока легенды о "Сердце Зоны" ещё только шептались у костров.
Глава IV. Зарождение Торгового Синдиката
Когда трупы на утренних улицах перестали вызывать вопросы, а выстрелы ночью — удивление, стало ясно: Зона перешла черту. Анархия больше не была спонтанной. Она стала нормой. И среди всего этого беспорядка впервые появилась идея: навести в этом хаосе порядок, пусть и на своих, жестоких условиях.
Сначала были простые сделки. Обмен еды на патроны, услуги на карту, безопасность на молчание. Затем — временные союзы. Несколько торговцев организовали совместные караваны, делили маршруты, ставили дозорных. Одиночки исчезали. Начинали править те, у кого был склад, вооружённая охрана и лишняя канистра бензина.
Слухи о структуре всплыли не сразу. Кто-то говорил, что они уже контролируют большую часть Кордона. Кто-то — что они просто старые воры, переодетые в новых вождей. Но правда была в другом: впервые в Зоне зарождалась организация, у которой были не только цели, но и средства.
Легендарная тройка Синдиката:
Владимир «Тёплый»
Старый волк из южных гарнизонов. Обогревал зоной не только свою душу, но и склады — полные списанного вооружения. Холодная логистика и горячий характер сделали его костяком снабжения Синдиката.
Старый волк из южных гарнизонов. Обогревал зоной не только свою душу, но и склады — полные списанного вооружения. Холодная логистика и горячий характер сделали его костяком снабжения Синдиката.
Костя «Слесарь»
Человек, собравший Зону по запчастям. Знал, как обойти мины, взломать замок и перековать металлолом в боевую машину. Под его началом рождались первые базы и караваны.
Человек, собравший Зону по запчастям. Знал, как обойти мины, взломать замок и перековать металлолом в боевую машину. Под его началом рождались первые базы и караваны.
Дмитрий «Грэг»
Полуфанатик, полусказочник, полностью сталкер. Лазал туда, где кончались карты и начинались легенды. Его донесения о северных аномалиях легли в основу охоты за Сердцем Зоны.
Полуфанатик, полусказочник, полностью сталкер. Лазал туда, где кончались карты и начинались легенды. Его донесения о северных аномалиях легли в основу охоты за Сердцем Зоны.
«Без бумажек, без протоколов. Только слова, рукопожатия и взгляды, в которых читалась смертельная серьёзность.»
— хроника основания Синдиката
Их первой задачей стала монополия. Боеприпасы, броня, провиант. Синдикат хотел контролировать каждый патрон, попадающий в Зону. Они наладили маршруты через тоннели, вычищенные воинами "Кулака", захватили брошенные склады, использовали связи "Торговца" с внешним миром, и распространяли редкие товары через "Крота", шедшего к самым опасным тропам.
Кто не соглашался — пропадал. Иногда над лагерем, отказавшимся платить налог, вспыхивал огонь — и оттуда уже никто не выходил. Слухи ходили, но открыто спорить с Синдикатом решались лишь те, у кого не было другого выхода.
Постепенно даже самые независимые отряды поняли: жить без Синдиката можно, но недолго. Их патроны — это твоя защита. Их провиант — это завтрашний костёр. Их связи — это шанс покинуть Зону живым. Так рождалась новая власть. Холодная. Бесстрастная. Эффективная.
«И на обледенелых дорогах южной Зоны поднималась новая сила.
Не под флагом. Не по приказу.
А по цене патрона, веса ящика и чужой крови.»
— из разговоров у костра, база "Сухой Двор"
Глава V. Слухи о Сердце Зоны
Зима продолжала держать Зону в ледяных тисках. Снег наваливался на крыши покосившихся домов, заваливал тропы, скрывал старые мины и растяжки под хрустящими настами. Бледное солнце едва проглядывало сквозь затянутые тучами небеса, а лёд скувывал реки настолько плотно, что даже самые отчаянные сталкеры начинали задумываться, стоит ли им вообще уходить вглубь. И всё же именно в этой тишине начали расползаться слухи. Сначала — едва уловимые, в виде полушёпота у ночных костров, где уставшие искатели сидели плечом к плечу, воровато поглядывая в сторону лесов, словно уже чувствовали что-то неправильное.
Говорили о севере — том самом, что теряется за поясом мощных аномалий, где даже навигаторы сходят с ума, а стрелки компасов начинают вращаться без остановки. Именно там будто бы находилось нечто странное: леса, где деревья сгнивали стоя; здания, покрытые символами, которых никто не мог понять; вспышки света среди ночи, после которых исчезали отряды целиком. Некоторые сталкеры утверждали, что находили старые карты — полустёртые и рассыпающиеся от времени, — на которых в самом центре Зоны кто-то когда-то поставил жирную чёрную метку. Без подписи. Без объяснения. Только пятно на бумаге и мерзкое ощущение за плечами.
Так и появилось название — "Сердце Зоны". Что это такое — никто не знал. Кто-то считал, что это древний артефакт, вобравший в себя силу всех известных аномалий. Другие — что это след старых экспериментов, настолько страшных, что о них вычеркнули даже самих исследователей. А самые суеверные шептали: Сердце живое. Оно дышит. Оно порождает мутантов, выбросы, аномалии. Оно — воля самой Зоны.
Интерес рос. Те, кто ещё вчера торговал патронами, сегодня искал старые протоколы, выцветшие отчёты, прослушки разговоров, в которых мелькало хоть что-то об объекте, спрятанном в глубинах. Торговый Синдикат начал действовать: лазутчики прочёсывали лаборатории, агенты скупали карты, даже обрывок с координатами НИИ мог стоить, как автомат. На Кордоне начали собираться странные группы: молчаливые проводники, безумные учёные, фанатики, искатели, убийцы. Всех их объединяла идея: дойти. Найти. Увидеть.
Но вернулись единицы. И те говорили о кошмарах: поля, где не работала электроника; существа, улавливающие страх; сны, приходящие ко всем одинаково — сны о гигантском пульсирующем источнике в темноте. О звуках, будто кто-то шепчет на чужом языке. О тяжести под ногами, будто сама земля зовёт. Несмотря на это, отряды уходили снова и снова. Потому что страх — ничто, когда на кону стоит возможность стать властелином мира, который не подчиняется законам.
Старики у костров лишь качали головами. Они знали: Зона ничего не даёт даром. И в этой зимней тишине, где скрип снега слышался громче выстрела, над всей мёртвой землёй будто витал ледяной зов — медленный, неотвратимый, бесконечно старый.
«Сердце зовёт...»
— слухи среди сталкеров, зима 2012
Глава VI. Первые экспедиции на север
Февраль 2012 года выдался особенно жестоким. Морозы не отступали, метели рвали Зону на куски, скрывая горизонт и превращая её в белое море, в котором можно было умереть задолго до встречи с аномалией или пулей. Но именно в это время начали формироваться первые экспедиции — организованные, снаряжённые, решительные. Они отправлялись на север, туда, где по рассказам скрывалось нечто древнее и могущественное, нечто, что шептали между собой у костров, — Сердце Зоны.
На Кордоне собирались самые разные люди. Одни жаждали золота в обличье редчайших артефактов. Другие шли за знаниями, ведомые наукой или безумием. А кто-то искал нечто более личное — искупление, покой или смерть. Каждого объединяла тяга к неизвестному. Проводы были всегда одинаковыми: прощания у костров, запаянные карты с кривыми метками, оружие, спрятанное под лямками рюкзаков. Они уходили, зная, что, возможно, не вернутся. Но всё равно шли.
Первое препятствие — Аномальный Пояс. Пространство, в котором законы физики трещали, ломались и гасли. Компасы вращались, время замирало, радио издавало шипение, в котором можно было услышать голос. Здесь исчезали люди — падали в воронки, рвались на куски плазмой, растворялись без следа. Целые отряды будто вырезались из реальности. Те, кто проходил дальше, говорили: Зона там — другая.
Север встречал мёртвыми деревьями, снегом, светящимся фосфором, и воздухом, в котором дрожала сама реальность. Из тех мест приходили дневники, собранные Синдикатом по крупицам: записи об аномалиях, заброшенных лабораториях, гравитационных ловушках, существах, не поддающихся описанию. Всё чаще упоминались сны — одинаковые, страшные, наполненные видениями источника света и звуков чужого языка.
Выжившие говорили о голоде, безумии, поломанных рациях и друзьях, которые сходили с ума от холода. Некоторые возвращались с пустыми глазами, не говоря ни слова. И всё же новые группы собирались вновь. Их тянуло — кто-то верил, что станет богатым, кто-то хотел бессмертия, кто-то просто стремился понять, что находится там, в сердце аномального ада.
За аномалиями, за смертью и страхом... что-то ждало.
Кордон превращался в вратарника Зоны. Здесь сходились фанатики, учёные, убийцы, наёмники, бывшие солдаты — все те, кто был готов бросить вызов самому непостижимому. У костров звучали последние разговоры. Кто-то молился. Кто-то уже пил за упокой. Никто не сомневался в одном — Зона не прощает.
«Ты можешь пройти сквозь холод, страх и боль. Но если ты услышишь зов — назад пути уже не будет.»
— заметки из дневника сталкера группы "Резонанс"
Глава VII. Эпоха постоянной войны
Весна 2012 года не спешила вступать в свои права. Зона продолжала цепляться за холод, будто отказывалась отпускать мёртвую хватку зимы. Снега лежали тяжёлым слоем, ночи были пронизаны сталью, и даже первые оттепели не приносили облегчения. Но не погода диктовала ход событий — кровь, начавшая литься всё чаще, определяла новый порядок. То, что некогда было борьбой за еду, патроны и безопасные тропы, превратилось в затяжную и ожесточённую войну. Войну за власть, за влияние, за право называться хозяином Зоны.
Торговый Синдикат первым осознал: тот, кто контролирует пути, склады и ключевые точки, — контролирует всё. Они начали укреплять перевалочные базы, завозить оружие, нанимать наёмников — не фанатиков, а хладнокровных профессионалов, которым платили за каждый выстрел. Но появление силы всегда рождает противодействие. С северо-востока пришли "Чёрные Псы" — бывшие солдаты удачи и банды отщепенцев, чьи законы заканчивались дулом автомата. Они не устанавливали правил — они сжигали деревни и брали то, что хотели.
Первая большая схватка произошла за заброшенный комбинат "Красное Знамя". Склад, тупиковая ветка и развалины с выходом к северным аномалиям — стратегически важная точка. Стычка длилась всю ночь. Утром снег был пропитан кровью, стены — решечены пулями, а трупы лежали там же, где упали: времени на захоронения не было. Война началась.
На этом фоне сформировались и третьи игроки — Свободные отряды. Сталкеры, не желающие становиться ни товаром Синдиката, ни мясом для Псов. Они действовали в тени, минировали тропы, устраивали диверсии, обрушивали мосты и поджигали склады. Зона стала мозаикой власти: юг удерживал Синдикат, восток — Псы, а северо-запад жил по законам тех, кто не признавал законов.
Старый КПП на Кордоне превратился в импровизированный штаб. На стенах — карта, на ней флажки, маршруты, стрелки. Но каждый знал: к утру эта карта уже будет устаревшей. Каждый день приносил потери. Исследовательские группы исчезали. Лагеря вырезались ночью. Караваны шли под конвоем автоматчиков. И в этой мясорубке главной валютой стал страх. Тех, кто мешал — просто вычёркивали. Так появились "чёрные листы": за голову каждого из них платили патронами, едой, медикаментами. Убийство стало профессией.
Тем временем, сама Зона жила своей жизнью. Аномалии становились злее. Некоторые — непредсказуемыми. Туманности, в которых исчезали группы целиком. Новые выбросы били без предупреждения, волной энергии сметая всё на своём пути. Ветераны качали головами: "Зона злится. Мы тревожим то, что не понимаем". Но было поздно. Война разгоралась. Умирали те, кто ещё вчера торговал или искал. Остались только те, кто стрелял первым. А где-то там, в глубине, за линиями фронтов, за бурями и снегом, под толстыми пластами искажённой тишины — всё так же пульсировало Сердце Зоны. Оно наблюдало. Оно помнило. Оно ждало.
«Каждый выстрел, каждый крик умирающего — лишь ещё одна нота в симфонии безумия, в которую превращалась Зона.»
— из полевого журнала разведгруппы «Кобальт»
Эпилог. Зона ждёт
К марту 2012 года Зона утратила остатки былого порядка. Там, где раньше шла хоть какая-то координация, теперь царил хаос. Территория, которую ещё недавно называли "контролируемой", стала полем брани, где сходились в смертельной схватке группировки, одиночки, идеи и страх. Всё смешалось: кровь, жадность, безумие. Те, кто выживал, больше не искали смысл — они лишь пытались дожить до следующего дня.
Кордон, некогда вялый форпост на краю Зоны, превратился в арену, где каждый вечер заканчивался смертью. Здесь больше не строили планы, здесь вычерчивали маршруты на телах павших. Ржавые КПП стали прибежищем для сталкеров, костры горели в руинах дежурных вагончиков, а разговоры шли лишь о выживании, патронах и ближайших выбросах.
Власть Торгового Синдиката держалась из последних сил. Их маршруты ещё работали, их бойцы ещё патрулировали дороги, но с каждой неделей их влияние трескалось. "Чёрные Псы" наступали с жестокостью, лишённой логики. Свободные отряды становились фанатиками идеи независимости, отказываясь платить кому-либо. И в этом новом мире всё определялось стволом, точкой на карте и количеством дней без выброса.
Выбросы больше не предупреждали. Они рушили целые сектора. Стирали лагеря и стирали имена. Снег стекал, как воск. Здания складывались в нереальные формы. А в радиоэфире всё чаще раздавались голоса — чужие, дрожащие, будто сама Зона пыталась сказать что-то важное тем, кто осмелился вторгнуться.
Глубже, на севере, там, где карта была бесполезна, исчезали целые группы. Кто-то видел свет в небе. Кто-то рассказывал о тенях, скользящих сквозь метель. Иные не помнили, как дошли обратно. Но почти все — молчали. И в этих молчаливых взглядах читалось: они что-то узнали. Что-то, что лучше было бы не знать вовсе.
"Сердце Зоны" из мифа стало целью. Каждый разговор у костра, каждый шёпот под покровом ночи — всё вращалось вокруг него. Кто-то искал в нём силу. Кто-то — бессмертие. А кто-то — забвение. Но все чувствовали одно: Зона ждёт. Она собирает силы. Она тянет к себе тех, кто ещё не сдался. Её дыхание слышно в ветре. Её мысли — в шорохе листьев и щелчке аномалии.
И в этой вязкой, почти невыносимой тишине над Кордоном, где казалось, что само время замедлилось, рождалась новая тревога. Никто не знал, когда случится следующее. Но каждый сталкер, каждый ветеран, каждый новичок чувствовал на спине её взгляд.
Зона не прощает ошибок.
Зона не забывает шагов.
Зона ждёт.
Зона не забывает шагов.
Зона ждёт.
«Она помнит каждого, кто сделал в ней свой первый шаг. И никого не отпустит просто так.»
— предание сталкеров Кордона